Размер компенсации морального вреда определяется в 2021 году: способы и принципы расчета

Как показывает анализ российской судебной практики, в ней по-прежнему отсутствует единство в подходах к определению размера компенсации морального вреда. Отмеченное обстоятельство объясняет сохраняющийся интерес российской общественности, в особенности юридической, к решению этого болезненного вопроса.

Позволю себе утверждать, что, находясь у истоков исследования указанной проблемы, первым предложил в 1994 г. унифицированную методику определения размера компенсации морального вреда (далее – Методика Эрделевского). Впервые она была опубликована в журнале «Российская юстиция», 1994 г., № 10 в статье «О размере компенсации морального вреда».

В несколько усовершенствованном виде с указанной методикой можно ознакомиться также, например, в моей монографии «Компенсация морального вреда: комментарий законодательства и судебной практики. – М., 2007».В рамках этой заметки я не ставлю перед собой цели подробно описать методику либо произвести своего рода «Summingup» ее применения.

Остановлюсь лишь на некоторых основных моментах.

В процессе исследования аналогичных компенсации морального вреда правовых институтов в зарубежном праве было выявлено отсутствие их детального законодательного регулирования в странах как прецедентного, так и континентального права.

В то же время большое значение в развитии и совершенствовании упомянутого института в зарубежном праве имеют судебная практика и доктринальные толкования.

При этом в судебной практике зарубежных государств наблюдается явная тенденция к упорядочению системы определения размеров компенсации.

Например, в Англии это достигается путем введения таблиц для определения размеров компенсации морального вреда, причиненного умышленными преступлениями, а в ФРГ и Франции – путем выработки судебной практикой правила ориентироваться на ранее вынесенные судебные решения по делам, связанным с сопоставимыми правонарушениями.

Участники круглого стола в ФПА обсудили «стоимость» человеческой жизни в РоссииОдной из ключевых проблем обозначено отсутствие у судов единообразных ориентиров для назначения справедливых и разумных размеров компенсации за нанесенный материальный и моральный вред

Иная ситуация сложилась в российской правоприменительной практике. Отсутствие общих количественных ориентиров при определении размера компенсации морального вреда по-прежнему ставит российские судебные органы в сложное положение. До последнего времени данные обстоятельства усугублялись отсутствием каких-либо рекомендаций или разъяснений Верховного Суда РФ по обсуждаемому вопросу.

В течение длительного периода единственным судебным актом общего характера, посвященным вопросам компенсации морального вреда, было Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 г. № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда».

Однако оно не содержало указаний, позволяющих суду обоснованно определять размер компенсации при разрешении конкретного дела.

Методика Эрделевского, не будучи, как отмечается во многих судебных решениях, нормативным актом, пока не нашла в российских судах всеобщего применения. В то же время в отдельных случаях суды считали вполне возможным использование ее как не противоречащей закону (см.

, например, кассационное определение Верховного суда Республики Татарстан от 17 марта 2011 г. № 33-2799/11).

Интересно отметить, что названная методика была положительно воспринята, например, на Украине, где на протяжении шести лет она фигурировала в Реестре судебных методик (именно по этой причине Методика Эрделевского хорошо знакома судам Республики Крым).

В настоящее время в российском праве появились некоторые нормативные ориентиры в отношении размера компенсации морального вреда, которые определяются положениями п. 2 ст. 2 Федерального закона от 30 апреля 2010 г.

«О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок», а также указанием в п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 г.

№ 21 «О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней» на то, что при определении размера денежной компенсации морального вреда суды могут принимать во внимание размер справедливой компенсации в части взыскания морального вреда, присуждаемой Европейским Судом за аналогичное нарушение.

Это дает российским судам подкрепленную указанием закона и Верховного Суда РФ количественную основу для определения размера компенсации морального вреда.

Однако, к сожалению, в отношении не всех благ, для защиты которых может использоваться компенсация морального вреда, поскольку Конвенция о защите прав человека и основных свобод (далее – Европейская конвенция) защищает лишь ограниченный перечень прав и благ.

Между тем ориентация на размеры компенсаций, присуждаемых Европейским Судом, в сочетании с основными принципами Методики Эрделевского позволила бы создать санкционированный высшим российским судебным органом унифицированный подход к определению размера компенсации морального вреда при нарушении любых прав и благ, для которых применим этот способ правовой защиты.

Напомню, что в основе методики лежит введение понятия презюмируемого морального вреда, то есть страданий, которые должен испытывать «средний», обычным образом реагирующий на совершение в отношении него противоправного деяния человек. 

Требование разумности и справедливости при определении размера компенсации морального вреда следует рассматривать как обращенное к суду требование о соблюдении разумных и справедливых соотношений присуждаемых по разным делам сумм компенсации морального вреда.

Если бы в России действовал один судебный состав, рассматривающий все иски, связанные с компенсацией морального вреда, требование разумности и справедливости могло бы быть достаточно легко выполнимым.

Вынося свое первое решение о компенсации морального вреда, такой судебный состав установил бы для себя тем самым определенный неписаный базисный уровень размера компенсации, опираясь на который выполнял бы требования разумности и справедливости при вынесении всех последующих решений. Однако такая гипотетическая ситуация в действительности недостижима.

Следовательно, требование разумности и справедливости применительно к определению размера компенсации морального вреда следует считать обращенным не только к конкретному судебному составу, но и к судебной системе в целом.

Поэтому должны существовать единые для всех судов базисный уровень размера компенсации и методика определения ее окончательного размера, на основе которых конкретный судебный состав сможет устанавливать размер компенсации так, как это предписывает закон, то есть с учетом требований разумности и справедливости.

Поскольку законодатель отказался от нормативного определения базисного уровня и методики исчисления размера компенсации и оставил этот вопрос на усмотрение суда, этим судом следует считать Верховный Суд РФ.

 Именно он, в порядке обеспечения единообразного применения законов при осуществлении правосудия, должен предложить судам общий базис для определения размера компенсации морального вреда, предоставляя при этом достаточный простор усмотрению суда при решении конкретных дел.

Методика Эрделевского исходит из того, что наиболее жесткой мерой ответственности является уголовное наказание, в силу чего предполагается, что соотношения максимальных санкций норм Уголовного кодекса РФ, предусматривающих уголовную ответственность за преступные посягательства на права человека, в большинстве случаев наиболее объективно отражают соотносительную значимость охраняемых этими нормами благ. Поэтому в указанной методике предлагается использовать эти соотношения для определения размера компенсации презюмируемого морального вреда при нарушениях отдельных видов прав и благ. Конечно, такие соотношения носят весьма условный характер, но вряд ли в существенно большей степени, чем условны сами размеры санкций за различные преступления и соотношения между ними.  

Применительно к благам, защищаемым Европейской конвенцией, можно принимать во внимание также соотношения между размерами компенсаций, присуждаемых ЕСПЧ.

Использование в качестве ориентира размеров компенсаций, присуждаемых ЕСПЧ, позволило бы устранить необходимость применения содержащегося в Методике Эрделевского понятия презюмируемого морального вреда.

Достаточной была бы экстраполяция средних размеров компенсаций, присуждаемых ЕСПЧ при защите предусмотренных Европейской конвенцией прав и благ, на другие права и блага на основе   соотношения максимальных санкций норм Уголовного кодекса РФ за преступные посягательства на соответствующие блага. 

Представляется, что на основе такого подхода Верховным Судом РФ могли бы быть разработаны и доведены до сведения нижестоящих судов разъяснения, включающие рекомендуемые количественные ориентиры для определения размера компенсации морального вреда, что позволило бы устранить отмеченную неопределенность в судебном подходе к решению этого вопроса.

Моральный вред: проблемы возмещения

Компенсация морального вреда – вопрос, который касается многих, кто сталкивается с противоправными действиями и задумывается о получении соответствующего возмещения.

            Для понимания категории морального вреда необходимо обратиться к Гражданскому Кодексу РФ и Постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 20.12.1994 № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда».

            Так, под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т. п.), или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина.

  •             На возмещение морального вреда гражданин может рассчитывать в следующих случаях:
  •             •нравственных переживаний в связи с трагической утратой родственника;
  •             •невозможности продолжать активную общественную жизнь в результате полученной травмы от преступных действий виновного лица;
  •             •незаконного увольнения;
  •             •раскрытия семейной или врачебной тайны;
  •             •распространения не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина;
  •             •временных ограничений или лишения каких-либо прав;
  •             •физической боли, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий, и других.
Читайте также:  Работа на дому для инвалидов 1, 2, 3 групп: какие виды удалённого трудоустройства есть на рынке

            Судебной практикой моральный вред, хотя и признается неимущественным вредом, компенсируется, как правило, в денежной форме. Вместе с тем, процесс его доказывания, а также расчет денежного эквивалента имеет определенные сложности.

            Основная проблема заключается в том, что российское законодательство не содержит четкой оценки стоимости конкретных нарушенных неимущественных благ. При этом сумма возмещения морального вреда ставится в зависимость от внутреннего убеждения суда.

            Так, к примеру, в суде первой инстанции исковые требования гражданки В.

к муниципальному образовательному учреждению детский сад «Р» о признании незаконными и подлежащими отмене приказов о наложении дисциплинарного взыскания и приказа об увольнении, восстановлении на работе, взыскании среднего заработка за время вынужденного прогула, компенсации морального вреда, были удовлетворены частично. Исследуя все обстоятельства дела, суд пришел к выводу о том, что истца дважды незаконно привлекли к дисциплинарной ответственности, что послужило в дальнейшем поводом для увольнения. Суд в полном объеме взыскал заработную плату за время вынужденного прогула, однако компенсацию морального вреда удовлетворил частично. Из требуемых истцом пятидесяти тысяч рублей суд постановил взыскать с виновной стороны пятнадцать тысяч рублей.

            При этом необходимо отметить, что судебный процесс по данному делу продолжался фактически год, а нравственные страдания и негативное отношение к своей деловой репутации истец испытывал с момента первого незаконного привлечения к дисциплинарной ответственности. Вместе с тем суд не счел данные обстоятельства существенными.

            Другой пример: Гражданин С.

обратился в с уд с требованием к ООО «Н» о возмещении ущерба, причиненного его автомобилю, в связи с падением на него деталей демонтируемых окон, при проведении ремонта в одной из квартир жилого дома.

Помимо указанных требований, истцом была заявлена компенсация морального вреда в размере десяти тысяч рублей. Все заявленные исковые требования, в том числе компенсация морального вреда, были удовлетворены в полном объеме.

            В данном случае судебная инстанция сочла сам факт требования морального вреда достаточным в отсутствие доказательств со стороны истца.

            А вот в следующем примере суд первой инстанции отказал в компенсации морального вреда. Гражданин Ш. обратился в суд с исковым заявлением к управляющей компании о возмещении ущерба, причиненного заливом квартиры, и компенсации морального вреда в размере пятидесяти тысяч рублей. В суде было доказано, что порыв батареи произошел по вине управляющей компании.

Кроме этого, истцом были предоставлены медицинские документы о заболевании ребенка и о возникшем обострении хронической бронхиальной астмы. Однако эти обстоятельства не были приняты во внимание судом первой инстанции при вынесении решения, в компенсации морального вреда было отказано.

Апелляционная инстанция Хабаровского краевого суда решение изменила и взыскала моральный вред в размере пятнадцати тысяч рублей.

            Приведенные примеры позволяют сделать вывод о том, что в части возмещения морального вреда отсутствует единообразная судебная практика. Суды принимают разнонаправленные решения по аналогичным делам. При этом нет четкого механизма расчета и определения денежного эквивалента. В этой связи невозможно определить стоимость нравственных страданий.

            Проблема компенсации, несомненно, комплексная. Следует обратить внимание еще и на то, что в Постановление Пленума изменения вносились в 2007 году, то есть 11 лет тому назад. Правовые позиции Пленума не отвечают в полной мере современным реалиям жизни и запросам общества.

            Согласно ст. 15 Конституции РФ общепризнанные принципы, нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы.

Россия является членом многих международных организаций, что, по мнению автора, обязывает российскую судебную систему, так или иначе, обращать внимание на международный опыт, в том числе и в сфере компенсации морального вреда.

ЕКАТЕРИНА КЕННЕР АДВОКАТ, МЕДИАТОР КОЛЛЕГИИ АДВОКАТОВ «ХАБАРОВСКИЙ КРАЕВОЙ ЮРИДИЧЕСКИЙ ЦЕНТР»

            Источник публикации: информационный ежемесячник «Верное  решение» выпуск № 06 (188) дата выхода от 25.06.2018.

определение размера компенсации морального вреда в связи с гибелью от несчастного случая на производстве | КОЛЛЕГИЯ АДВОКАТОВ ГОРОДА СИМФЕРОПОЛЬ

Верховный Суд вынес Определение № 83-КГ19-12, в котором разъяснил нижестоящим инстанциям, что им следует принимать во внимание при определении размера компенсации морального вреда в связи с гибелью от несчастного случая на производстве.

Обстоятельства дела

Владимир Носов работал в ООО «Творец» сторожем. 31 января 2015 г., находясь на рабочем месте – строительной площадке при исполнении своих должностных обязанностей, он получил тяжкие телесные повреждения от Игоря Сивухина, который пытался совершить хищение имущества общества. От полученных телесных повреждений пострадавший скончался на месте.

По приговору Брянского областного суда Игорь Сивухин был признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных п. «в» ч. 4 ст. 162 (разбой, совершенный с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего), п. «з» ч. 2 ст.

105 (убийство из корыстных побуждений или по найму, а равно сопряженное с разбоем, вымогательством или бандитизмом) УК РФ, и ему назначено наказание в виде 20 лет лишения свободы.

Апелляционным определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда приговор был оставлен без изменения и вступил в законную силу.

В ходе расследования уголовного дела было установлено, что обстоятельством, способствовавшим убийству, явилось отсутствие на стройке дополнительных мер безопасности, поскольку вход на территорию строительной площадки осуществлялся через проем, расположенный в сплошном заборе, при этом проход ничем не был закрыт, что позволило беспрепятственно проникнуть на объект.

Смерть Владимира Носова была признана несчастным случаем на производстве утвержденным директором актом. Указывалось, что были нарушены требования безопасности труда в строительстве, кроме того, отмечалось, что работодатель нарушил нормы ТК РФ в связи с непроведением специальной оценки условий труда, а также требования охраны труда.

Супруга и дети Носова обратились в Брянский районный суд Брянской области с иском к обществу о компенсации морального вреда, причиненного гибелью близкого человека вследствие несчастного случая на производстве.

Истцы сослались на положения ст. 212, 237 ТК РФ и указали на причинение им нравственных и физических страданий, которые они рассматривают как моральный вред. Родственники погибшего попросили взыскать компенсацию в размере 1 млн руб.

в пользу каждого.

Суд снизил размер компенсации в четыре раза

30 мая 2017 г. суд первой инстанции отказал в иске, апелляция оставила решение без изменения. 6 августа 2018 г., рассмотрев кассационную жалобу, Верховный Суд направил дело на новое рассмотрение в первую инстанцию, и уже 2 ноября 2018 г. Брянский районный суд частично удовлетворил иск, взыскав с общества 750 тыс. руб. на всех истцов.

Суд установил, что приказом Брянского регионального отделения Фонда социального страхования супруге была назначена единовременная страховая выплата в размере 1 млн руб.

Разрешая спор, первая инстанция с учетом норм ГК о компенсации морального вреда и положений Трудового кодекса об охране труда отметила, что бездействие работодателя, выразившееся в неисполнении обязанности по созданию надлежащих условий труда и непринятии мер для недопущения беспрепятственного доступа на производственную территорию организации посторонних лиц, способствовало причинению смерти Владимиру Носову, в связи с чем пришла к выводу об обоснованности исковых требований.

При определении размера подлежащей взысканию с ООО «Творец» в пользу каждого из истцов компенсации морального вреда суд учел характер причиненных им нравственных страданий, обстоятельства дела, степень вины работодателя и отсутствие его умысла, требования разумности и справедливости, посчитав достаточной сумму в размере 250 тыс. руб. в пользу каждого из истцов. Апелляция оставила решение без изменения, после чего родственники погибшего вновь обратились в Верховный Суд.

ВС счел снижение размера компенсации необоснованным

Изучив материалы дела, высшая инстанция отметила, что в п. 32 и Пленума ВС от 26 января 2010 г.

№ 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина» разъяснено, что при рассмотрении дел о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических и нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда. Наличие факта родственных отношений само по себе не является достаточным основанием для компенсации морального вреда. При определении размера компенсации морального вреда суду с учетом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела.

ВС отметил, что в Постановлении Европейского Суда по правам человека по делу «Максимов против России» указано, что задача расчета размера компенсации является сложной. Она особенно трудна в деле, предметом которого является личное страдание, физическое или нравственное.

Читайте также:  Льготы работающим пенсионерам в 2021 году: какие положены, где и как оформить, закон

Не существует стандарта, позволяющего измерить в денежных средствах боль, физическое неудобство и нравственное страдание и тоску.

Национальные суды всегда должны в своих решениях приводить достаточные мотивы, оправдывающие ту или иную сумму компенсации морального вреда, присуждаемую заявителю.

В противном случае отсутствие мотивов, например, несоразмерно малой суммы компенсации, присужденной заявителю, будет свидетельствовать о том, что суды не рассмотрели надлежащим образом требования заявителя и не смогли действовать в соответствии с принципом адекватного и эффективного устранения нарушения.

Верховный Суд указал, что моральный вред – это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен.

К числу таких нематериальных благ относятся жизнь, здоровье (состояние физического, психического и социального благополучия человека), семейные и родственные связи.

В случае причинения гражданину морального вреда (физических или нравственных страданий) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие ему нематериальные блага, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации.

«Таким образом, право на компенсацию морального вреда возникает при наличии предусмотренных законом оснований и условий ответственности за причинение вреда, а именно физических или нравственных страданий потерпевшего, т.е.

морального вреда как последствия нарушения личных неимущественных прав или посягательства на иные нематериальные блага, неправомерного действия (бездействия) причинителя вреда, причинной связи между неправомерными действиями и моральным вредом, вины причинителя вреда», – указано в определении.

Суд отметил: поскольку, предусматривая в качестве способа защиты нематериальных благ компенсацию морального вреда, закон устанавливает лишь общие принципы для определения размера такой компенсации, суду при разрешении спора о компенсации морального вреда необходимо в совокупности оценить конкретные незаконные действия причинителя вреда, соотнести их с тяжестью причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий и индивидуальными особенностями его личности, учесть заслуживающие внимание фактические обстоятельства дела, а также требования разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения прав как основополагающие принципы, предполагающие установление судом баланса интересов сторон. При этом соответствующие мотивы о размере компенсации морального вреда должны быть приведены в судебном постановлении.

Однако, как указал ВС, в данном случае этого сделано не было. Первая инстанция сослалась лишь на общие принципы определения размера компенсации морального вреда, закрепленные в положениях ст.

151, 1101 ГК, однако не применила их к спорным отношениям.

Кроме того, суд не учел индивидуальные особенности личности каждого из истцов и не дал оценки их доводам о том, что утрата близкого человека привела в том числе к разрыву их семейных связей.

Взыскивая в пользу каждого из истцов равную сумму компенсации морального вреда, суд первой инстанции не привел мотивы и не обосновал, почему он пришел к выводу о том, что степень и характер нравственных страданий у них одинаковы и что сумма в 250 тыс.

руб. является достаточной. Также суд не указал, какие конкретно обстоятельства дела повлияли на размер компенсации морального вреда и какие из этих обстоятельств послужили основанием для уменьшения суммы компенсации морального вреда, заявленной истцами.

В решении суда, отметил ВС, также не приведены мотивы относительно степени вины работодателя, которая указана в числе обстоятельств, учитывавшихся при определении размера компенсации морального вреда.

При этом не дана оценка доводам о том, что одной из причин смерти Владимира Носова на производстве явилось бездействие работодателя, выразившееся в необеспечении охраны труда и безопасных условий труда, что способствовало совершению преступления.

Кроме того, Суд указал, что в нарушение ст.

329 ГПК в апелляционном определении не приведены мотивы, по которым судом не приняты во внимание доводы жалобы истцов о требованиях разумности, справедливости и соразмерности компенсации морального вреда последствиям нарушения, об обстоятельствах и причинах гибели Владимира Носова, находившегося в момент смерти при исполнении трудовых обязанностей, о степени вины работодателя.

Таким образом, Верховный Суд определил решения нижестоящих инстанций отменить и направить дело на новое рассмотрение.

Марина Нагорная. Новая адвокатская газета

Как определяется компенсация за моральный вред и легко ли ее взыскать

Любое преступление — физическое действие. Украл, ограбил, оскорбил, убил. Факты, показания, наказание. А что если вор обокрал магазин, а у продавщицы через день от переживаний — инфаркт? Или гулял ваш карапуз на лужайке, подбежала соседская собака, гавкнула — ребенок стал заикой? Как оценить нанесенный душевный, а точнее, моральный ущерб?

Возмущение ведет к возмещению

Бревенчатый дом в частном секторе Гомеля. Судебному исполнителю, с которым я отправился по адресам, калитку открывает старушка. Ее сын сидит в СИЗО, на него целая кипа исполнительных документов за различные преступления. Есть среди них и документ о взыскании морального вреда на миллион рублей. Но надо его еще взыскать. В избушке пусто… Здесь и на миллион имущества не наскребешь…

А вот другой случай: минский учитель Александр Прохорович сбил на машине человека. ДТП, без жертв и тяжелых травм. Но пострадавший потребовал через суд возмещения морального ущерба — аж 300 миллионов рублей! Суд остановился на сумме 60 миллионов. Сегодня Александр признается, что живет в долг:

— У меня есть квартира и автомобиль. По идее можно было бы продать автомобиль, но без него наша семья как без рук. Теперь жена водит. Маленькие дети — их надо в садик, в поликлинику. Поэтому решили с родственниками скидываться мне на выплату компенсации. Договорились с пострадавшим о погашении частями. Вот уже второй год платим в месяц по 3 миллиона рублей. А что делать?

Компенсация морального вреда — дело серьезное. Не хочешь платить, заберут через суд автомобиль, телевизор, телефон или даже квартиру, если сильно задолжали.

Правда, единственную квартиру не тронут, только если больше одной, оставят еще и единственный холодильник, кровать, кухонный стол, по комплекту одежды на человека, а все остальное, увы, может быть продано, а деньги — пострадавшему.

Но если должник не платит или скрывает свои доходы, на него вполне можно воздействовать, рассказывает начальник отдела принудительного исполнения Новобелицкого района Гомеля Мария Рубанова:

— Есть эффективные меры борьбы с неплательщиками: ограничение выезда за пределы страны, ограничение в управлении транспортным средством. Если гражданин находится в местах лишения свободы и не компенсирует моральный вред, на него не распространяется амнистия.

Древнейшая из компенсаций

Современное законодательство пронизано системой ответственности перед государством. Например, дал соседу в глаз — заплати государству штраф за хулиганские действия. А пострадавший-то на самом деле сосед. Что ему за синяк? Вот тут и вступает в действие понятие «компенсация морального вреда за физические и нравственные страдания».

Кто и как определяет размер морального вреда сегодня? По нашему законодательству — суд. Руководствоваться он должен принципами разумности и справедливости.

Старший помощник прокурора Гомеля Кирилл Вышняков постоянно выступает в суде в качестве гособвинителя. Он уверяет, что в его практике, если пострадавший просит адекватную сумму возмещения морального вреда, суд в 99 % случаев удовлетворяет требования в полном объеме. Правда, «адекватная сумма» не юридическое понятие, признается Кирилл Вышняков:

— При допросе потерпевшего всегда задается вопрос, имеет ли он претензии материального характера и будет ли требовать возмещения морального вреда.

В практике у Вышнякова была интересная история. Один пострадавший, изрядно выпив, пришел в кафе и начал приставать к посетителям. Диалог на повышенных тонах перерос в конфликт. Дебошира серьезно избили.

Он потребовал с обидчиков 300 миллионов рублей. Гособвинитель высказал собственное мнение, что не согласен с подобным требованием, так как потерпевший вел себя неправомерно и спровоцировал драку.

Суд снизил сумму ущерба в 10 раз.

Таблица уважать заставит

Я обращался к нескольким судьям районных судов, выносящим десятки таких решений в месяц. Вопрос был простой: «Каков критерий определения суммы?» В ответ получал весьма туманные ответы со ссылками на законодательство. Но не сформулировал законодатель четких параметров и границ в этом вопросе. Судья единственный эксперт в этом деле.

Самые распространенные случаи, где требуют «финансовой сатисфакции», — это почти все уголовные дела, защита прав потребителей, ДТП, защита чести и достоинства, признание сделки недействительной, незаконное увольнение, незаконное осуждение.

Адвокат Евгений Грабовский говорит:

— Какие суммы я советую заявлять при компенсации морального вреда? Легкие телесные повреждения — до 5 миллионов рублей, менее тяжкие — до 20 миллионов, тяжкие — до 100 миллионов. Оскорбление чести и достоинства от 1 до 5 миллионов рублей. При защите прав потребителей сумма компенсации морального вреда не должна превышать суммы материального ущерба.

Читайте также:  Субсидии на иные цели в 2021 году: разновидности, как получить, документы

Казалось бы, введи денежную таблицу для таких дел и всем легче. Хамство на улице — миллион рублей. Подметное письмо — два миллиона. Клевета в государственные органы — пять миллионов. Оказывается, все не так просто.

Сегодня ни одно законодательство в мире не содержит указаний, позволяющих суду бесспорно определить размер компенсации морального вреда, рассказывает заслуженный юрист Беларуси судья Верховного Суда Римма Филипчик:

— Это дилемма, которая обсуждается во всем мире.

Если говорить сухим юридическим языком, то размер компенсации морального вреда определяется судом не на основе расчета, обоснованного документально, а с учетом характера причиненных потерпевшему нравственных страданий, которые оцениваются судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда и индивидуальных особенностей потерпевшего.

Да, судьям было бы удобнее иметь карманный юридический справочник таблиц оценки. Оценка многое упростила бы, но как оценить деньгами, например, человеческую жизнь? Сколько она стоит — миллиард долларов или один рубль? Так же и моральные страдания? Возможно, американцы со своей системой прецедентного права частично решают этот вопрос. Но у них не универсальный алгоритм.

Наверное, именно решение судьи на основе «принципа разумности и справедливости» — это оптимальный сейчас вариант. Требование о компенсации морального вреда не связано с неблагоприятными изменениями в имущественном положении гражданина и не направлено на его восстановление. Именно в этом и заключается особенность разрешения подобных исков.

За словом — деньги

«Хороший разговор — серебро, а молчание — золото» — гласит народная мудрость. Слова могут стать воистину золотыми. Например, оскорбление, брошенное оппоненту при свидетелях или записанное в аудио- или видеоформате, может обойтись в миллионы рублей. Но, оказывается, важно, как оскорблять.

Сотрудник брестского ГАИ в неприятном диалоге с водителем предложил последнему отправиться на три буквы! Оскорбление? Лингвистическая экспертиза заявила — нет. Дело в том, что унижением чести и достоинства является только оценка личности, ее качеств: характера, поведения, умственных способностей.

Сравнение человека с чем-то недостойным. Бежит через дорогу «баран» в человеческом обличии, и водитель не стесняясь кричит ему об этом — оскорбление! А вот в другом случае — напористый как баран — это уже почти как похвала.

Хотя в какой-нибудь уникальной ситуации и похвалу могут расценить как, например, нанесение вреда деловой репутации.

Доктор филологических наук, профессор Гомельского государственного университета им. Ф. Скорины Владимир Коваль объясняет, что многое зависит от контекста высказывания:

— Важно не только то, какое слово было произнесено, но и где его сказали. Одно и то же слово на рыбалке и на официальном приеме или рабочем месте может быть расценено по-разному.

Еще один случай произошел в Новополоцке. Местная жительница после неприятного диалога в соцсетях опубликовала скриншот своей беседы. В конце перепалки она назвала свою собеседницу ведьмой.

Новополоцкий суд решил, что фраза: «Пошла вон, ведьма!» является оскорблением, нанесенным в неприличной форме. И оштрафовал новополочанку на 360 тысяч рублей.

Правда, после обжалования Витебский областной суд отменил решение своих районных коллег.

Многие юристы отмечают, что интернет-порталы и соцсети — это настоящее минное поле. Раньше в обществе преобладали читатели и зрители. Порочащие репутацию сведения могли появиться в основном в СМИ. Теперь эпоха писателей. Интернет позволяет везде и обо всем высказывать свое мнение, а любая запись — фиксированная улика.

Адвокат с 28-летним стажем Сергей Латышев говорит, что размер денежной компенсации определяется прежде всего степенью физических и нравственных страданий в каждом конкретном случае.

Степень страданий — это категория не юридическая, она требует специальных познаний в иных отраслях знаний.

А поэтому данной категорией должны заниматься соответствующие специалисты, а юристы принимать решения на основе их выводов:

— Это установленный алгоритм действий. И нарушение его приводит к парадоксальным ситуациям. Приведу примеры.

Один достаточно крупный наш руководитель выиграл гражданское дело о защите чести, достоинства и деловой репутации и получил с печатного издания денежную компенсацию морального вреда в эквиваленте 30 тысяч долларов за то, что в статье вместо фотографии другого человека случайно напечатали его портрет.

Примерно в то же самое время моей клиентке, потерпевшей по уголовному делу, у которой в ДТП погиб муж, присуждена в итоге денежная компенсация морального вреда в размере 2 тысяч долларов. Хотя моя клиентка предъявляла иск во много раз больше.

Встает вопрос, каким образом в приведенных постановлениях судом учтена степень физических и нравственных страданий потерпевших? Хочу отметить, что привлечение специалистов потребует разработки соответствующих научно обоснованных методик подхода к проблеме и критериев оценки понятия. Но это необходимо делать.

  • Мнения
  • Простить или судиться?
  • Олег Молчан, композитор:

— Мое недавнее судебное дело получило достаточно сильный резонанс в обществе и творческой среде. Это и была моя цель. Я хотел показать своим коллегам, что не нужно бояться отстаивать свои права и идти в суд. Хотя судебного иска можно было избежать. Когда мне прислали переработанную версию моей песни «Молитва», как автора оригинала она меня не устроила.

Я посчитал, что мой авторский замысел интерпретирован там ненадлежащим образом. Я запретил использовать песню. После этого музыканты группы NAKA обратились зачем-то в прессу, подняли скандал… В интернете анонимные комментаторы стали нецензурно выражаться в мой адрес и в адрес моей супруги, певицы Ирины Видовой.

А в результате все равно исполнили «Молитву» и выложили для всеобщего сведения с заголовком «Эксклюзив». В сущности они сами спровоцировали эту ситуацию. Верховный Суд принял мою сторону и назначил группе NAKA штраф 50 базовых величин. Это, конечно, прецедент для страны. Раньше такого не было.

Может быть, после этого молодые музыканты, которые специализируются на каверах, ремейках, будут бережнее относиться к чужому творчеству? Конечно, не зря это дело называется «судебная тяжба», а не, например, «судебная прогулка». Нервы все это дело выматывает…

Однако, если в дальнейшем будут подрывать мою деловую репутацию, оскорблять честь и достоинство — снова буду подавать в суд. И призываю к этому коллег-композиторов. Не нужно бояться, закон на нашей стороне! Надо защищать себя от хамов, давать достойный отпор.

Олег Хоменко, лидер группы «Палац»:

— Нет, сам я в суд никогда не подавал, но мои друзья подавали и, к сожалению, проиграли. Хотя справедливость была на их стороне. Для меня есть только такая вещь, как суд совести. В него я верю.

Галина Науменко, психолог:

— Понятия «прощение» в психологии нет. Простить — значит забыть. Нормальная человеческая реакция на оскорбление — адекватный ответ. Если нас бьют, мы стараемся ответить, если ругают, тоже отвечаем. Оставить обиду без ответа — стать на путь саморазрушения.

Вас обидели, вас унизили, вы это переживаете, страдаете от этого. Обращение в суд для восстановления собственной чести и достоинства — нормальная психологическая реакция. Например, здоровенный мужчина оскорбил или даже дал пощечину женщине. Ей страшно ответить.

Она переживает в этот момент и стыд, и страх. И этот стыд и страх — душевные переживания — могут преследовать ее долгое время.

Получив сатисфакцию через суд, человек наказывает обидчика, и с точки зрения психологического здоровья, это лучше, чем пытаться забыть, пройти мимо своей обиды.

Андрей Герасимчук, многократный чемпион мира по муай-тай:

— Я не вижу смысла отвечать на оскорбления или клевету — лучше их игнорировать. Зачем реагировать на глупости? К тому же это мнение человека, и каким бы оно ни было, оно имеет право на существование. Я не припоминаю, чтобы в моей карьере были случаи оскорбления, хотя и не исключаю, что мог просто не обратить на них внимания.

Иск против Бога

В Румынии был подан иск против Бога. Приговоренный к 20 годам тюрьмы за убийство, Мирча Павел подал в суд на Всевышнего, обвиняя того в нарушении условий контракта.

Истец заявил, что при крещении между ним и Богом был заключен договор, согласно которому Господь за платежи в форме молитв должен был оберегать Мирчу от неприятностей. Преступник прямо обвинял Бога в мошенничестве и злоупотреблении доверием, что вызывало у него сильные моральные переживания.

Ответчика должна была представлять церковь. Но суд отклонил претензии Павла на том основании, что Бог не является объектом права и лишен места проживания.

Станислав Галковский, «Народная Газета»

Оставьте комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Adblock
detector
Для любых предложений по сайту: [email protected]